febb | "СОЛЬ ЗЕМЛИ" РАССКАЗ.

Я сегодня нагулялся и отдохнул и всплыла из прошлого и оформилась, как озарение, некая мыслеформа...

Вообще в ЖЖ такое ощущение, что все заниматся где-то по углам любовью, а не песанием боянов, каментов и прочей жжейной сладкой мозговой тянучки. Поскольку меня все равно никто не читает из 600 клонов записавших меня в друзья, я запишу свою мыслеформу. Причем в ней много ненормативных слов, которые я считаю вполне нормальными русскими словами. А вот слово эякуляция совершенно неруское, не говоря уже о сперматозоиде.
Так вот мыслеформа о жизни... Если можете, не читайте!

Я помню как на первом курсе института мы были в колхозе. Трудовой семестр в сущности был ужасной пыткой. Вонючие невысохшие или пересохшие носки, ранние побудки, когда со сна не успеваешь как следует покакать или почистить зубы, небритые рожи, не говоря уже об дохлых небритых подмосковных овощах в мерзлой глине, с какой-то подловатой гнильцой, которые можно было настолько возненавидеть, что на всю жизнь остаться ~~импотентом~~ мясоедом!

Но все эти ужасы в далеком розовом прошлом...

Запомнился случай с одним сельским аборигеном, выражавшимся исключительно непечатными выражениями, которые он впрочем говорил совершенно без выражения, как-то просто и буднично. Когда это говорят без эмоционального оттенка, это сильно удивляет и даже поражает. Поскольку эти слова "крепкие". В них соль земли. А соль есть соль. Её можно растворить в воде, но она остается солью. Она даже остается солью при нагревании, тогда как сладкий, приторный сахар превращается в коричневый вонючий "напалм"...

Так вот этот абориген решил нас задохликов-ителехентов и даже девственников местами учить жизни. Самой что ни на есть. В натуре. Накормить солью земли, а не сладковатым приторным партейным рафинадом. В основе своей филосовской доктрины, сей сеятель разумного, доброго и вечного положил очень простой принцип, который он сразу изрек, спокойно, не ожидая совершенно никакого шквала полемики с нашей стороны. Он сказал примерно так "самое главное для человека - это ебля". И мы притихли, ибо почувствовали что вот это и началось самое главное в нашей жизни. То, что нам никогда не говорили ни в школе ни дома. То что понаслышке мы урывали темными осенними вечерами в полуосвещенных дворах и подворотнях. Мы обратились в слух.

Это звучало, чесслово! Мы ехали на вонючих мешках, набитых полугнилой картошкой, ведомой колхозной кабылой в яблоках, с какими-то большими блядскими глазищами и белыми ресницами, которая иногда, извините, останавливалась, чтобы покакать, так сказать. Какала эта блондинка весьма как-то непрезентабельно. Можно сказать она просто срала. Прошу прощение за это выражение приминительно к зверю женского рода. Но это тоже из соли земли. А посему имеет место быть и в сей презренной прозе. Т.е. я хочу сказать, что мы ехали на разьебаной телеге с агрономом подшофе и слушали правду о соли земли. В атмосфере вони гнилого картофеля, конского навоза, прелой ботвы и еще хуй знает чего...

Несколько московских студентов и студенток из престижного технического вуза в бескрайних полях под городом-героем Серпуховым в некоторой неполовой близости к ускорителю протонов и прочих нейтронов в Протвино. Короче эты была атмосфера, это были люди и это была правда, которой нас учил этот самородок, серый кадинал картофельной ботвы, маршал пузатых брюкв, щетинистых свиней и каурых неебаных кобыл. Филосов от земли. Смотрящий упрямо в ее корень в ее непрезентабельную суть...

Ну что говорить, он собственно развивал и применял этот принцип "необходимости ебли", о котором так долго замалчивали большевики, но который сохранился в народе, несмотря на всякие перестройки, коллективизации, случки города и деревни. Сейчас уже на расстоянии лет это расплылось, приобрело какие-то подозрительные розовые очертания и стало какой-то забытой сентиментальной поэмой вроде Веничкиных "Петушков". Он говорил, что без ебли человек становится комсомольцем, активистом и разной партийной сукой. А у женщины вообще от этого не только пропадает молоко, а просто вообще портится к ебеням весь характер. Говорил он спокойно и без каких-то визгливых интонаций проповедника и правдолюбца. Он просто по-отечески нам вкладывал в уши правду о соли земли.

Да простят меня верующие, но говорил он так спокойно, как я представляю говорил Иисус "плодитесь и разможайтесь", только в его речи все больше звучало ебитесь и радуйтесь. Но мне кажется примерно это где-то очень близко, если подвергнуть это неповерхностному филосовскому анализу.

Что-то было какое-то вечное и символическое в этом эпизоде. Он и запомнился так фотографически. Спокойный такой Гегель-Разьебай на телеге с ребетней совершеннолетнего возраста, спокойно и мудро рассуждающий на закате в благолепии, на лоне скромной, неброской подмосковной природы о таких материях, до которому немчуре Гегелю срать да срать. Как-то это запомнилось, покрылось какой-то лирической патиной, застлалось, заколдобилось розовым туманом, но все же осталось солью земли. С простым вкусом, не меняющимся никогда, не превращающимся при нагревании в липкий вонючий коричневый "напалм", белой и девственной, как вечная мысль о Природе, Жизни и месте Человека во Вселенной...