febb | Entries tagged with довлатов

Вот она Довлатовская статья Быкова:
http://ruspioner.ru/cool/m/single/4756

Вот собственно что Быков не может простить Довлатову, точнее его читателям:
"Это чтение завышает читательскую самооценку". Читатель "получает своеобразную легитимацию собственного бытия". Далее Быков снисходит до краткой характеристики ничтожности этого самого бытия. По Быкову это ничтожное бытие не имеет ни малейшего права заслужить внимание литературы. Оставь надежды вся сюда входящий. "Довлатов как от огня бежит от сильных эмоций и серьезных мыслей — от того, что делает литературу литературой."

Вот это на самом деле просто чушь. Вспомните Чехова, Гоголя, Достоевского. "Мертвые души" - это же фундаментальный труд! Но что в нем запечатлено столь скрупулезно и тщательно? Ну конечно - именно то же самое болото русской жизни. Даже еще хуже - ничтожнейшие, меркантильнейшие телодвижения этого убожества Чичикова, чиновника нижнего класса. Да по сравнению с Чичиковым "герои" Довлатова размашисто-гениальны! А ведь вся прелесть в том, что этот Чичиков даже не помышляет, что есть где-то литература, что он может стать персонажем романа выдающегося классика русской литературы. И в этом вся прелесть - литература рождается именно из вакуума! И тем не менее роман этот есть и он совершенно потрясающий!

Представьте здесь появление Дмитрия Быкова с кислейшей, зевающей физиономией и обвинениями в том, что из посредственного писателя Гоголя сделали звезду круче "ласкового мая"! Представьте, что здесь мы пытаемся опять вникнуть в суть Быковских претензий. Дескать персонажи сплошное говно, ничтожества, болото. Это не литература. Литература имеет дело с высокими яркими стремлениями и подвигами. Гоголевская Шинель - говно! Скучные рассказы Чехова, который подтрунивал над высокими устремлениями русской интеллигенции - тоже говно. По Быкову не говно - это наверное рассказы пролетарских писателей про революцию. Это не говно. Как закалялась сталь. Тихий Дон. и т.п.

Да я понимаю, что Быков осаживает именно шумных почитателей Довлатова - вы недостойное литературы говно, ничтожества и не обольщайтесь. Мне кажется такое поведение скажем современного литературного критика по меньшей мере странно. Жизнь всегда состояла из людей весьма посредственных. Но в том-то и фокус литературы, что она давала им шанс, увлекала, заманивала вечностью. И тут появляется Быков и быстро срывает палкой эту романтическую паутину и учит нас какой должна быть литература, герои и даже читатели "настоящей литературы". И не оставляет нам никакого шанса!

Тут честно говоря у меня разрыв шаблона. Дмитрий Львович, вы очумели с вашими представлениями о литературе. Я понимаю, что вы учите детей, поэтому понятен ваш учительский пафос. Дай бог каждому такого учителя. Но тут извините взрослые люди, они читают то, что им нравится и называют это литературой. А вы хотите ходить с указкой и бить этих людей по рукам: "Не трожь, это кака!". Мне кажется вам изменило какое-то чувство реальности.

Или вот еще Быков к примеру умаляет всякие попытки сравнения Довлатова и В.Ерофеева:
"Ни тебе порывов и прорывов, ни отчаянного самобичевания, ни даже подлинного разрушения, серный запах которого обдает читателя с каждой страницы Венедикта Ерофеева; Довлатов и саморазрушаться по-ерофеевски не может — за каждым запоем следует очередной «Компромисс»"

Ну да выразился Быков весьма едко, едко плюнул. Но откуда черт побери это требование к Довлатову саморазрушаться?! С какой стати? Я так же не понимаю о каком ерофеевском саморазрушении идет речь!?? Откуду Быков взял это "саморазрушение" Наоборот! Алкоголь в Ерофеевских Петушках - служит для защиты от разрушительности реальности, он делает жизнь персонажа более гибкой, независимой от суровой реальности. Алкоголь обволакивает душу и позволяет ей скользить над бытием, в паралельной реальности. Где тут саморазрушение???? Или Быков имеет ввиду брошюрки минздрава о вреде пьянства???

У ерофеева алкоголь защищает персонаж до самого последнего столкновения с реальность, когда его уже защитить не может ничего. Тогда наступает смерть, но читателю смерть не кажется напрасной, именно благодаря алкогольному инобытию, составляющему неразрушаемую постигную сущность бытия.

Так же впрочем и нет саморазрушения и у Довлатова. Например в Заповеднике. Человек пытается защитить свою жизнь и бытие от абсурдности бытия. Дыры в полу куда проходили собаки становятся у него не кошмаром, а особым интергрированным ощущением доброты существования. В том числе эти сельские алкоголики "сильные как сорняки" вовсе не элементы саморазрушения, а элементы выживания. Герой Довлатова пытается найти нити, за которые можно уцепиться. Так же как Ерофеев, его персонаж напивается и испытывает блаженство соединения с природой и миром.

Никакого саморазрушения нет ни у того ни у другого! Быков ввел в заблуждение для намеренной дисредитации Довлатовской прозы. Элементарно соврал. Точнее соврал красиво, но не убедительно.

Как-то тут мелькала статья Д.Быкова в "Русском Пионере" о Довлатове, которая так раздразнила определенную часть читателей и так сказать творческой интеллигенции. Статья потом была убрана, и я начал читать ее в кэше гугла. Но до конца не прочел, но, разумеется, осуждаю! :)

Основная претензия к Быкову была примерно такая: если Довлатов среди современников нужно признать писателем чуть ниже среднего так и не пиши про это. Типа о покойнике либо хорошо, либо - никак.

И я с этим согласен. Хотя сам Довлатов в самооценке буквально совпадал с Быковым. Но самооценка - это, как вы понимаете, совсем другое. Ее воспринимают либо, как глупость, либо как расписка смирении и скромности. Тем более, что характерной, авторской (Довлатовской) чертой была именно скромность, даже воспетое упоение собственной ошибкой, эстетика провала, как автора, так и героя. Все это стряхивало всё то, что слабо держится на персонаже и слабо держится в литературе. Довлатов имел щедрость стряхивать лишнее. Тогда как "Лишнее придаточное предложение - это килограмм говяжих сарделек".

Вообще Довлатова можно сравнить с бардами, точнее то, что Высоцкий назвал "авторской песней". Можно много спорить о сущности термина, который как известно имел еще смысл территории свободы, на которую не покушалась официальная советская критика, но одновременно и авторский круг, выходящий далеко за рамки чего-то диссидентского, который официально не признавали, как советская литература или искусство и делали вид, что не замечали. Да и сама власть собственно была замечена в любви к этом делу. Это было своего рода садовые кооперативы, на которые власти не покушались и в которых находил отдушину человек советский, творивший на ней такие чудеса, которые он не творил на производстве.

Так же и Довлатов стриг свою поляну. Хотя он довольно страстно до конца жизни хотел быть просто обычным писателем с атрибутами адекватного признания и издательскими тиражами. Однако все таки его литература была как бы написана не просто для одноязычного читателя, а для читателя неравнодушного, читателя-друга, почитателя. Поэтому Довлатов, как писатель, уникален тем, что не оставляет кусок хлеба для критика. Либо ты любишь автора и его тексты, либо тебе тут просто нечего делать, его тексты намеренно просты, отшлифованы и даже однообразны по фабуле абсурда, упрощения и одного и того же прозрачного мироощущения, которое в сущности как фотография слишком бесспорны. Я думаю, что Довлатов сам был себе такой непревзойденный критик, что другим тут уже не остается чего состричь.

Кроме того Быков обрушился на "шумность любителей Довлатова". Как "любители" из тех же Васюков, о туповатые головы которых Великий Комбинатор шумно разбивал шахматные доски, толпа любителей Довлатова так же наивно и шумно дает отпор агрессивному гостю их провинциально шахматного рая. Не нужно людям мешать жить. Не надо им мешать быть почитателями Довлатова. Есть конечно в этом что-то сектантское. Но люди эти в сущности очень тихие, скромные и интеллигентные. Пока их не бьют их же шахматными досками по голове. Поэтому, Дмитрий Львович, просто не надо этого делать. В мире есть только людей, о головы которых стоит разбить кирпич, что почитатели Довлатова стыдливо мнутся в самых последних рядах к тому же соседней очереди. Не надо туда подкидывать ваш кирпич. Они и без этого настолько самокритичны, что попадут в рай в силу своей щепетильной грехобоязни. Приберегите кирпичи для более подходящего случая.

Легендарный дом, описанный Довлатовым в повести "Заповедник"...

http://micoff.livejournal.com/229114.html

Но работе тут мимо проходил и подумал, что все таки женщину из нашего общего совка тут на работе сразу как-то узнаешь... До того как она открыла подведеный помадой рот. Нет, типажей конечно много и мелких выдающихся черточек - тоже. Бывает, вот просто взгляд...

Взгляд у американок другой. Он как бы из другой плоскости. Из другой системы ценностей. В нем нет чего-то очень специфического. Пропущу рассуждения на тему "наши женщины самые красивые". Взгляд американки демократичней. В нем нет что ли специфического высокомерия, он не добрее, но внутренне более расслаблен, не персонален.

Взгляд нашей соотечественницы всё-таки содержит что-то более агрессивное, что-то уже сразу на тему личной ссоры или личных отношений. Как будто мы уже давно знакомы ~~и 300 лет назад как перетрахались и расплевелись~~ и только прикидываемся незнакомцами. Как правило в них есть такое уже неуловимый защитный оскал типа я уже запятнан в ее глазах и мне врядли восстановить ее доверие. Прямо как в "Заповеднике" у Довлатова: "Не думай: Я - не такая!" или "Здесь сумашедшие даже те, кто считает других сумашедшими" ну и т.д.

Несомненная заслуга Довлатова, которая однако до сих пор еще явно и широко не признана по какому-то недоразумению, в том, что он уже раз и на всегда запечатлел "Энциклопедию Советской жизни и Портрет Гомопсоветикуса". Причем это настолько уже все законченно, что ни отнять не прибавить уже нельзя. Можно лишь узнавать и удивляться. Да это оно, опять оно это наше. И еще сотню, другую лет оно будет, медленно растворяясь во времени, мелькать, настораживать, заставлять краснеть, ухмыляться и писать посты. Даже если это уже другие берега и другие страны...

Может это и была у него такая историческая миссия? Может поэтому он и писал живые портреты, навешивая их такими прочными общими деталями, которые казались издевательскими, как издевательски выглядит любое зеркало для "красной девицы". Может поэтому он так любил недостатки и несовершенства персонажей, понимая, что это уже свежая история. Советская эпоха достигла полного развития и, исчерпав себя, стала превращаться уже нечто в сосвсем другое. На этом рубеже он как-то нелепо и трагически ушел из жизни... Но и в этом тягостном факте есть какая-то суровая завершенность заставляющая смириться и думать...

Интересное о Довлатове: http://users.livejournal.com/_o_tets_/560808.html

Мне кажется его легендарная "противоречивость" неправильно понимается или не понимается вообще. А ведь она чертовски, завидно органична, как сама жизнь. Его словами: "у меня нет мировоззрения, у меня есть миросозерцание".

Он так и жил, созерцая то, что есть вокруг. Так и писал, увеличивая писательской лупой найденные артефакты. Его герои, как замечено например Генисом, и крупнее и ярче своих невольных прототипов.

Созерцая противоречивости он реагировал на них адекватно, т.е. так же противоречиво. В его реакциях не было системы. Как нет системы в самой жизни. Он не лгал ради одной какой-то символической общезначимой правды, он просто жил разными правдами, такими, какие с азартом находил и с какими просто сталкивался в жизни... Чего казалось бы естественнее?

Поэтому все попытки найти злокозненность и злонамеренность в его шаржах, острых литературных пародиях и втаскивании за уши реальных людей на его убористые страницы сами по себе выглядят злонамеренней этих предметов исследования. Довлатов напоминает Гулливера, попавшего в страну лиллипутов: он берет в руки маленьких людей и невольно причиняет им страдания от своей неуклюжести и сам же от нее переживает, но не быть Гулливером не может. Такова его фактура и почти физическое существование в литературе и за ее пределами.

Но его неуклюжесть честна в той мере, в какой она не может притворится быть иной. Довлатов оставил после себя удивительный след Человека Реального. Не Дарвиновского наукообразного гомосапиенса, а человека, который избавлялся от своей слишком большой релистичности в словесности и литературе. В ней его неуклюжесть приобретала и извинения, и черты удобочитаемого мифа. Мифического и комичного исполина, Геракла, который совершил все свои нелепые, но честные подвиги, и нам ничего больше не остается кроме того, чтобы перечитывать, удивляться, негодовать и восхищаться ими...

Точный, лаконичный, без пошлых подробностей, очень естественный и добрый.
Разумеется мне близки не только его мироощущение, тексты,
но и в целом - судьба.
Часть1

Часть2

(Утянуто у

lapushka1)

Ха-ха! Какая прелесть! Какой гнусной сукой выглядит Генрих Боровик, когда так "опускает" идеологического врага Довлатова на центральном застойном ТВ.
Интересно какого года это интервью? Представляю, что можно сгореть от стыда видя себя на ютубе лет через 30... Нынешнее молодое поколение не может оценить всей этой гнусности, что лилась на нас с голубых совковых экранов. Но взглянуть 30 лет спустя любопытно. С каким-то мазохистским удовольствием. Впрочем все еще может повториться. "Герои" правда будут уже другие...

Мой самый любимый роман - "Филиал" Довлатова.

"Мама говорит, что когда-то я просыпался с улыбкой на лице. Было это, надо полагать, году в сорок третьем. Представляете себе: кругом война, бомбардировщики, эвакуация, а я лежу и улыбаюсь…"

Мне кажется это единственный роман в своем роде, который вместил максимально органично в себя два полюса - глубоко личное "Я" и глубоко обезличенное, развернутое панорамное "ВСЕ". Для меня в нем больше "Я". "Я" - как планета, вокруг которой вращается весь мир. Максимально честное и правдивое мироощущение. Как сказал Шекспир: "Всего превыше: верен будь себе. Тогда, как утро следует за ночью, Последует за этим верность всем."

Жаль, что личная часть "филиала" - это его другой роман, который он не дописал. Возможно его и нельзя было дописать. Уж слишком бы не сбалансировано, однобоко, полярно бы это звучало. Но мне кажется и в этом есть своя прелесть. Звучащая как сага-воспоминание от вибрации людей и предметов текучки настоящего, оно как всякое воспоминание идеально прекрасно, отдалено и поэтому за его беззащитность можно не опасаться. Оно такое, какое должно было быть. Без шрамов и трещин несовершенства.

Впрочем несовершенства - это предмет особой забота автора. Никто другой наверное так их не коллекционирует, так уточняет, так собирает, как маниакальный любитель сушеных бабочек, листиков или допотопных нелепых механических устройств. Мир несовершенен и этим прекрасен. Нет ничего более беспощадного, чем совершенство. В несовершенстве есть шанс. В совершенстве - уже ничего нет. Это смерть.

Так и его роман - это бегство от совершенства, как бегство от небытия в бытие. Реалист, рассказчик должен не на минуту не замолкать, не на минуту не отпускать внимание слушателя. Так он зажимает разные отверстия на флейте своей прозы, что бы казалось что мы слышим музыку, а на самом деле мы слышим себя. Он просто взял бережно морскую раковину из наших рук и поднес к нашему уху. - Ну что слышно? - Конечно слышно! Потому, чтобы услышать, надо этого захотеть...

В детстве я не читал Ремарка. Хотя его конечно задавали в списке, что прочитать летом. Или может читал, но врядли что-нибудь понял. Он кажется простым писателем, но это обманчиво. Или у меня задержки в развитии, это впрочем тоже обманчиво.
Слушаю аудиокнижку "Черный Обелиск". Все таки он удивительный писатель по тому, сколько всего он хочет сказать читателю и даже язык упрощает потому, что хочет. На самом деле большая редкость. Обычно писатели чего только не хотят, когда пишут, но только не что-то сказать читателю. Большинство пишут в таком стиле, словно их никто и читать не будет, если кто и откроет их книгу, то просто время убить. Или например завладеть вниманием читателя с помощью разных методик: шокировать, возбудить, успокаивать, заинтриговать, разжалобить, выдавить слезу и т.п.

Даже Довлатов, которого люблю, и тот в сущности подлец, стервец и жулик по отношению к своему читателю. Это он обманывает, что хочет вызвать скупую слезу, а на самом деле Довлатов заставляет растерятся читателя и даже наказать его за то, что он не знаком с автором. Но при этом держит всех на расстоянии. Как масонский орден, Довлатовство подразумевает приобщение к его ордену. А все, кто не встпил будут чувствовать сомнение и озабоченность, но и вступившие подвергаются некоторой вступительной порке...

Ремарк тоже довлеет к монологу от первого лица. Но при этом это свободный клуб, без вступительной порки, без клятвы верности, словно бесплатный кинотеатр с открытми дверями. Зашел, посмотрел кусочек фильма, вышел, подумал и потом еще зашел. Есть кино, а есть жизнь. Но как все в природе имеет свой двойник. Так же и у жизни двойник - кино. У Ремарка границы прозрачны. Вот кино, а вот чуть отвлекся и уже жизнь. У Довлатова скорее и то и другое на одном экране. Слева кино, справа - жизнь. И можно одновременно сравнивать и чувствовать то, что хочется. Чтобы не бегать каждый раз из зала. Устройся поудобней и тебе тут покажут и то и другое, но возможно в обмен на душу...Что-то есть в Довлатове от Дьявола... А в Ремарке что-то от хорошего священника...

И еще к предыдущему посту: Довлатов - эгоцентрик. Его вселенная вращается относительно его самого. Мне это очень близко и понятно. И еще понятно, что такие не могут стать тем, кого называют Писателем. Он был Писателем относительно себя самого и не мог стать другим. У него не было других точек опоры, чтобы перевернуть мир. Он и не пытался это сделать. Вся его аполитичность - тоже следствие эгоцентризма. Вот например Чехов - это писатель, потому, что меньший эгоцентрик. Но, честно говоря, какая же он скотина, докторишка с прищуром в пенсне, что препарирует хладнокровно человеческие натуры и чувства! Это страшно и унизительно! Вообще можно плакать от унижения, читая Чехова, какой-нибудь "Дом с мезонином", ненавидеть его, но продолжать читать упоенно, обливаясь слезами садомазохиста. А его сладенький эфирчик для обезболивания его писательского скальпеля? Люблю ли я Чехова? Нет!!! Уважаю? Несомненно! Чехов - настоящий иезуит, если смог прослыть Великим Гуманистом!

А вот Довлатов не такой! У него люди - не препарированые лягушки. Конечно издевки ему не занимать, но в сущности так подтрунивают над хорошими друзьями. Его герои не теряют своей телесной оболочки, своего греховного слепого существования тел и душ. По-моему, Довлатов по гуманизму просто несравним с Чеховым. Его сравивают с Лермонтовской прозой типа "Героя нашего времени". Чисто внешнее сходство: строгая выверенная стилистика индивидуалиста похожа на притязательность эгоцентрика. Но это совершенно разные сущности!